— Что за вопрос? — удивится сельчанин. — Это у города запах один — выхлопы из-под машин. А у деревни их великое множество. Потому что деревня пахнет радугой и цветами, яблоками в саду и сеном на сеновале, березовыми вениками и кустиками зверобоя в сенях, пылью и крестьянским потом, снегом и дождем…
Правда, она еще пахнет навозом, не без этого. Но это — временами, когда идет чистка и ветер — в вашу сторону. Запах этот, мягко говоря, малоприятный, а куда деваться? Ведь не будет молока без коровы, мяса без бычка, яйца без курицы. А ведь они живые: едят, пьют, прибавляют в весе и, извините, справляют нужду. И чем больше на дворе живности, тем больше там и навоза. Тоже, между прочим, имеющего немалую рыночную ценность, как прекрасное органическое удобрение. А органика — основа для формирования гумуса, то есть плодородия земли-кормилицы.
Но вот недавно случилось невероятное: несколько жителей села Красная Кадка, расположенного в Нижнекамском районе, за то, что из хозяйства их односельчанина доносится запах куриного помета, подали на хозяина… жалобу в прокуратуру. Да-да, и это не первоапрельская шутка, не розыгрыш, не байка. Это произошло на самом деле…
«Ну, ладно», — в конце концов, подумаете вы. Чего только в нашей действительности не бывает: одни с ума сходят, соревнуясь, например, в том, кто выпьет больше пива или водки. Кто-то хвалится тем, что далеко плюется. А кто-то очень-очень долго может простоять на одной ноге… Тогда почему бы на этом фоне не подать иск в суд на хозяина подворья за то, что из-за его забора попахивает навозом. У нас — демократия, у нас — все можно.
Однако дальше — еще более удивительное продолжение истории. Нижнекамский прокурор этой жалобе дал ход. А дальше — хлеще: Нижнекамский районный суд, рассмотрев иск, принял решение его удовлетворить и обязал хозяина… закрыть свое хозяйство.
Ну, как тут не представить себе новую, послесудебную деревню? Очень удобный момент: снег, дождь, цветы, стихи и — никакого навоза. Потому что никаких коров, бычков, свиней и кур. Осталось представить лишь сплошной зеленый газон для гольфа.
Впрочем, на счет цветов, имеется в виду роз, гладиолусов и бархатцев, да и газона тоже — чересчур оптимистично: ведь почву под ними тоже время от времени приходится сдабривать. Чем? Пере¬гноем¬, то бишь перепревшим навозом.
В чем же все-таки дело? Почему прокуратура и суд откровенно пошли против самого смысла сельского уклада жизни?
Я побывала в Верхней Кадке, встретилась с фермером Ильнуром Зайнуллиным, на которого жалуются соседи, поговорила с жителями села.
— Запах куриного помета невыносимый, рядом с ним невозможно жить, — заявила одна из соседок.
Ее поддержали и другие соседи.
Так вот в чем дело — «невыносимо жить…». Ну, как на такое прокуратуре не среагировать?
Сразу скажу: я ничего такого не почувствовала, чтобы заткнуть нос и убежать. Подворье как подворье, только очень большое. В курятнике был порядок.
Подумалось: а был ли здесь работник нижнекамской прокуратуры?
Впрочем, вскоре меня начали вразумлять:
— Запах помета появляется рано утром, примерно в четыре часа, и ближе к вечеру, — пояснила соседка Ильнура Фания Хакимханова. — Поймите, я ничего против его бизнеса не имею. Очень хочется с соседом жить в мире и согласии. Но ведь нам тоже тяжело! Пусть он свой птичник выносит за пределы деревни или хотя бы вентиляцию сделает. Утки и гуси у него рядом с водокачкой, вся грязь там! Так ведь невозможно!
Анализируем… У Ильнура Зайнуллина поголовье домашней птицы немаленькое: четыре тысячи кур, две тысячи гусей, полторы тысячи уток, есть перепелки. Целая ферма! Наверное, и в самом деле здесь и попахивает, и кудахтанья с гоготом хватает.
Как бы то ни было, а судом вынесен вердикт о прекращении деятельности крестьянско-фер¬мер¬ского хозяйства Ильнура Габбасовича. Основание? Это санитарные нормы и правила, согласно которым расстояние от птичника до жилых домов при содержании в этом птичнике до 100 тысяч голов должно быть не менее 300 метров.
И ведь действительно: в санитарных нормах и правилах, оказывается, есть такой пункт. Черным по белому.
Стоп! Но что значит — «до 100 тысяч?» Сколько же это будет в штуках? Конкретно! 10 тысяч? 5 тысяч? А может, две курицы? Четкой трактовки в этих правилах нет. Получается, что суд трактует формулировку в СаНПи на свое усмотрение.
Но почему закрыть? Это же деревня! И у нас немало примеров, когда рядом с селами и деревнями, буквально за околицей, стоят коровники и телятники, свинарники и птичники. И ведь никому не приходит в голову их закрывать.
А может быть, дело совсем не в запахе? Может быть, дело в другом? Такая догадка появляется, когда я узнаю, что среди дачных коттеджей, что построены по соседству с домом фермера Зайнуллина, есть дом директора крупного завода. Не здесь ли надо искать причины такой реакции правоохранительных органов? Ведь в нашей действительности немало случаев, когда судебные решения принимаются не по принципу здравого смысла, а под нажимом влиятельных господ.
Такое отношение к фермеру особенно кажется странным сейчас, когда принята республиканская программа строительства семейных ферм. Согласно этой программе уже в ближайшие два с небольшим года в республике должно быть возведено 415 ферм различного направления, в том числе и птичников. А в перспективе их количество должно возрасти до 1000. Вот уж запахов-то будет.
— Это трудолюбивый и целе¬устремленный человек. Нам такие люди очень нужны, — отзывается об Ильнуре Зайнуллине начальник управления сельского хозяйства и продовольствия Нижнекамского района Мунир Миннуллин. — Многие, боясь работы, уезжают из деревни, а он, наоборот, в село вернулся. Сейчас ведь для нас актуален вопрос о сохранении деревенского уклада жизни. Побольше бы таких, как Ильнур!
Предприимчивость Ильнур унаследовал у прадеда — далекий предок был зажиточным крестьянином, разводил коз. И кличка у него была соответственно роду деятельности, односельчане так и называли их династию — «кэжэ».
— Правда, у меня сейчас свое собственное прозвище, в деревне Красная Кадка мне дали кличку «курица», — улыбается Ильнур Габбасович, — ведь я начал предпринимательство в селе с кур, в 2004 году. Сначала в обороте крутились собственные средства, на первоначальный капитал у меня деньги были — раньше жил в Нижнекамске, занимался, как говорят, куплей-продажей. Но с годами потянуло в деревню, все же бизнес в селе мне приносит больше удовольствия. Со временем захотелось расширить эту деятельность, взял кредит в Россельхозбанке. В 2008 году оформил там субсидированную ссуду на 300 тысяч рублей, потом решился взять еще 700 тысяч. Кредит Россельхозбанка на развитие личных подсобных хозяйств выгодный, ведь, считай, две трети банковской ставки субсидируются государством...
Ильнур Габбасович работает с размахом. В 2009 году он оформился уже как фермер. Привез из Кукморского района 15 породистых нетелей, которые, по его словам, через год-два станут давать по 30-35 литров молока в день. Приобрел по государственной программе 50/50 (за половину стоимости) доильный аппарат, с такой же поддержкой правительства смог купить и свиней. Приобрел в собственность более 300 гектаров земли.
Решение Нижнекамского суда Зайнуллин обжаловал в Верховном суде РТ и сейчас ждет его решения. Одновременно выясняет отношения с Арбитражным судом РТ, который в свою очередь оштрафовал фермера на 500 рублей — за несоблюдение санитарных норм. Смешная, казалось бы, сумма для предпринимателя: транспортные расходы на судебные процессы обходятся дороже. Но Зайнуллин штраф не платит принципиально.
— Конечно, мне легче пятьсот рублей заплатить, — говорит он, — но я не буду платить, продолжу судиться дальше. Это для меня уже дело принципа. Если я эти деньги отдам, получается, что признаю свою вину. Но я ничего не нарушаю. Ведь сотрудники Ростехнадзора даже не приезжали и не измеряли, какое расстояние между моим курятником и соседскими домами. И концентрацию вредных веществ в воздухе никто не измерял.
… Сегодня Зайнуллин — уверенный кандидат в Нижнекамском районе в число тех, кто начнет реализацию республиканской программы строительства семейных ферм. У него есть и желание строить такую ферму, и, как необходимое условие, залог под будущий кредит Россельхозбанка — кредитного учреждения, утвержденного данной программой.
— Хочу еще взять кредит в Россельхозбанке — уже 3,5 миллиона рублей. Это уже по программе строительства семейных ферм, — делится планами Ильнур Габбасович. — Если их получу, то расширю фермерское хозяйство. Конечно, теперь уж все буду строить и развивать за пределами деревни: хватит мне судебных баталий. А сейчас мне надо ежемесячно погашать Татарстанскому филиалу Россельхозбанка долги по кредитам: если птичник закрыть — откуда деньги возьму?
Урок, похоже, фермеру пошел впрок. Он понял, что крупную ферму лучше строить, от греха подальше, в сторонке от села: зачем ссориться с соседями? И птичнику своему он сейчас в санитарном плане уделяет повышенное внимание: навоз не накапливает, а сразу складирует в бурты и — на поле…
Гулия АБДРАХМАНОВА.
На снимках:
фермер Зайнуллин и его пернатые «подопечные».
Фото автора.